Лет 20 назад приходилось часто бывать в Нижнем Тагиле по учебным вопросам в институте и просто приезжать в гости к родственникам и друзьям. Кроме местных достопримечательностей, при первой же возможности, посещал храмы и церкви.
Особенно нравилось приходить на службы в Казанскую церковь, расположенную на окраине города. Эта церковь была построена еще в 1872 году и не закрывалась никогда, даже в советское время. Нравилось мне там быть. С одной стороны располагается почитаемая икона Божией Матери, а с другой – Лик Спасителя. Кажется, что глаза Христа пронзают тебя по-доброму насквозь, в самое сердце и душу, и ты понимаешь, что: «Чего юлить-то, Ты ведь все знаешь и ведаешь, и все мое плохое, и все мое хорошее, все мои страхи, надежды, желания. Уразуми, спаси и сохрани».
В то время многие молитвы и основной последовательный чин богослужения знал практически наизусть. Музыкального образования у меня нет, поэтому приходилось запоминать досконально, КАК надо все петь. Наверное, слух все же мало-мальский имеется. В один из зимних вечеров так хорошо там было на службе, что встал недалеко от церковного хора, за иконами, и в вполголоса пропел вместе с певчими большую часть службы. По окончании богослужения подходит ко мне один из певчих и говорит: «Молодой человек, приходите к нам постоянно петь, мы будем очень рады принять вас в наш коллектив, на клирос». Удивился, обрадовался, конечно, но пришлось пояснять, что, увы, не местный я… «Жаль. Тогда просто приходите в нашу церковь, как в Тагиле будете», – добродушно сказал певчий.
«Дайте мне воды уже!»
Однажды праздник Крещения выпал на выходной день. Выспался и пошел в ту церковь за святой водой с четырьмя пустыми бутылями. Подхожу к церкви, а там… такое ощущение, что «весь город» со мной пришел в один час за той же надобностью, кто с бутылями, кто с ведрами и бидонами, а кто и с громадными флягами. Очередь начиналась еще за вратами церковной территории. Долго стояли, а как зашли в помещение, то удивился еще больше.
Народу в церкви – не протолкнуться, давка настоящая. К иконам не пробраться, не притиснуться и у всех только одна мысль: «Быстрее бы воды набрать и выйти как-то отсюда». Гул стоит, шум… В толпе со всех сторон разговоры идут о погоде, ценах, болезнях, политике, урожаях… Люди напирают друг на друга, а столы у разливальщиц периодически съезжают назад от давки, и на всю церковь раздается скрежет ножками по полу: тр-р-р-р… «Люди, да что вы делаете!!!» – кричат женщины. Вот один счастливчик с громадной флягой со святой водой кричит на всех: «Разойдись!» и как танк пробирается к выходу, расталкивая всех. «Ааааааа! Затоптали, затоптали! Ироды!» – раздался вдруг душераздирающий крик какой-то старушки где-то в глубине толпы.
Из боковых врат алтаря вышел священник с крестом в руках, замахал руками разливальщицам и громко скомандовал: «Прекратить раздавать святую воду!» Люди в толпе повернули головы с немым вопросом: «Че случилось?» А священник начал всех стыдить и поучать: «Люди, вы же в церковь святую пришли за святой водой! А не на базаре стоите и не в винном магазине в очереди за водкой. Вы что здесь устроили? Что за бардак?» И дальше стал батюшка рассказывать о празднике Крещения, о том, как нужно вести себя в храме. «Вы зачем с ведрами да с флягами сюда пришли? Вы воду в баню набираете или в ванну? Одна капля святой воды освящает все вокруг. Куда вам столько?» Как раз рядом со мной один мужик с такой флягой начал оправдываться: «Дак я не только для себя, я на всех, че нельзя что ли?»
А священник дальше пытается нас всех просветить и задает вопрос: «Вот вы все крещенные, православные, пришли за крещенской святой водой… Ответьте мне на простой вопрос: для чего на землю пришел Христос?» «Че?» – можно было прочитать на лицах пришедших. «Мы за водой сюда пришли», – кто-то тихо проговорил в толпе.
Так и не дождавшись хоть какого-то ответа, батюшка начал рассказывать, что все крещенные в православии должны знать наизусть и понимать Символ веры, который исполняется на каждой службе. Ведь в этой молитве – вся суть нашей веры и там есть такие слова: «…Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с Небес…» И пока батюшка все это рассказывает, из церкви (без воды) никто не выходит, а в церковь все протискиваются и протискиваются люди (на улице-то холодно). Меня сжали так, что уже пошевелиться не могу, только бутыли пустые скрипят в руках. Ну, думаю, еще чуть-чуть кто-то сзади надавит и снесем тут сейчас все иконы, колонны, алтарь и тебя, батюшка… И сами друг друга невольно затопчем и задавим насмерть.
В этот момент какой-то мужик истошно закричал на весь храм: «Дайте мне воды уже! Мне на работу срочно надо ехать!» Махнул батюшка рукой разливальщицам, на нас тоже махнул рукой, всех перекрестил и ушел обратно в алтарь. А мы еще несколько минут, как статуи, стояли неподвижно, не могли даже развернуться в сторону, где святую воду раздают.
…Уже после обеда вышел я из церкви: «Ух, живой, слава Богу!» Осмотрел себя: шапку не потерял, ботинки целые, пуховик не порвали. Иду, а настроение какое-то не радостное, не праздничное. И небо какое-то черное, и дома какие-то серые, и снег какой-то грязный. Словно и правда, не в церковь за святой водой сходил в Крещение, а в магазин за водкой.
«Да провались эта водка!»
Вспоминается, как в молодости было время, когда практически абсолютно всё продавали по талонам, в том числе и водку. Однажды мама сказала: «Андрей, ты уже взрослый, совершеннолетний, вот тебе талоны, сумка, деньги, возьми с собой паспорт, сходи и выкупи водку. Хоть и не пьем мы с тобой, но водка сейчас дороже золота стала, прежде чем привезти дрова, опил или навоз, за все любые услуги и помощь – все мужики спрашивают сначала водку для расчета, а потом уже деньги».
А надо было идти в конкретный, прикрепленный для этого случая магазин, который располагался на окраине (видимо, чтобы в центре города «все было тихо и спокойно»). Подхожу я к этому магазину, а там… «народное море» перед магазином. Водку по талонам продают не внутри магазина, а с улицы, через маленькое окошечко в стене за железной решеткой. Как же к этому окошечку пробраться? Хорошо, что увидели меня соседские мужики и замахали: «Давай к нам протискивайся и крепче держись за нас, иначе затопчут насмерть». Мат, крики, бабы визжат, все друг друга толкают… Какой-то худой молодой парень снял обувку, вскарабкался наверх по своим друзьям и буквально по головам людей в толпе ползет к заветному окошечку и кричит: «Мне срочно! Мне срочно! Мне срочно!»
Помню только, как выполз я на корячках из толпы, прижимая к груди сумку с заветными бутылками, и умоляю всех: «Только не разбейте! Только не разбейте!» А как встал на ноги, отошел немного от толпы, то закричал: «Да провались эта водка! Чтоб ее век не было!» И со всех ног кинулся бежать домой, чтоб никто из страждущих не отобрал «бесценный товар» в моей сумке.
… И все-таки сегодня великий день – Крещение Господне. Как же вернуть себе хорошее настроение? Ведь из церкви иду, святую воду несу. И вдруг запел вполголоса, повторяя много-много раз, праздничный тропарь. И радость постепенно наполнила мое сердце: «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи, Троическое явися поклонение: Родителев бо глас свидетельствоваше Тебе, возлюбленнаго Тя Сына именуя, и Дух в виде голубине, извествоваше словесе утверждение. Явлейся Христе Боже, и мир просвещей, слава Тебе».
Андрей Гребенкин, «Глобус».