Карпинск: стихи Победы

Фото: http://m.knews.kg   В этот святой день, когда каждый человек задумывается о том, как хрупок мир, поэты воспевают подвиг народа в 1941-1945 годы. Сегодня – Великая Отечественная война в поэтических строках. Чтобы помнили. Чтобы знали – повторение недопустимо…   Владимир Болдырев специально пришел в редакцию “ВК” с гитарой, чтобы спеть “Балладу о войне и скрипке”.
Фото: Вадим Аминов, “ВК” Владимир Болдырев Автор первой подборки стихотворений – известный в Краснотурьинске поэт и бард Владимир Болдырев, участник литературного объединения «Диалог». Отец Владимира застал войну с Японией, два месяца провел в боях, но этого, говорит Болдырев, хватило, чтобы получить тяжелую контузию и попасть в госпиталь. “Темы войны и любви – неизбывны, – считает краснотурьинский поэт, – хотя они очень разные. Любовь – созидание, война – разрушение, мрак… Но, быть может, война оставляет в душе след более глубокий… Думаю, для того, чтобы помнили”. Баллада о войне и скрипке Достал скрипач свою простую скрипку: «Ну вот и все, любимая, прощай. Прошу тебя, как золотую рыбку, Не забывай меня и не скучай». Казалось бы, к чему сентиментальность - Она ведь деревянная. Она Сочла, пожалуй, то за театральность: Ведь все же ни невеста, ни жена. Не знала скрипка, что пришла война – Не в наших измерениях она. Несчастной, ей понять не суждено, Что постучалась вдруг война в окно.   Ходил в атаки и копал окопы, Под артобстрелом зарывался в грунт. Прошел в полку пехотном пол-Европы Под пулями, что в диссонанс поют. Под эти песни вспоминал о скрипке. Вместо нее тяжелый автомат. В былом – аплодисменты и улыбки, И крики «браво!», «браво, музыкант!». Не знала скрипка, что идет война – Не в наших измерениях она. Капризной, ей понять не суждено, Что постучалась вдруг война в окно. В конце войны домой скрипач вернулся. В руках отвыкших скрипка завелась. Смычок ожил, проснулся, встрепенулся, И музыка на раны полилась. В разлуке скрипка вся истосковалась – Сейчас ей надо плакать и рыдать. Со скрипачем им только оставалось Былых триумфов и оваций ждать. Не знала скрипка, что была война - Не в наших измерениях она. Она ребенок, ангел – инструмент, Дающий жизни смысл в любой момент. Начало войны Вот и все. Опечалились нивы. Рожь в полях на корню полегла. Божья матерь глядит сиротливо В опустевшей избе из угла. Тишина. Не скирдуют, не косят, Не молотят снопы на гумне. По дворам похоронки не носят. Все прислушалось к близкой войне. Онемевшие липы и клены В трескотне огалтелых сорок. И пылят сапогами колонны – То солдаты идут на восток. У калитки старуха с клюкою (Каково ей теперь – кто бы знал) Их крестила костлявой рукою, Причитала, а голос дрожал: «Дорогие, куда вы?… куда вы?… На кого оставляете нас?! На врага нет у Бога управы. Нет крутых командиров на вас». А потом, только солнце погаснет, У иконы лампадку зажжет. Станет ей и понятно, и ясно, Что ее в скором будущем ждет. Хлеб поставит в тарелке на скатерть, На груди руки сложит крестом: «Ради сына Христа, Божья матерь, Защити от врагов этот дом». Никакой благодати не надо У зловещей просить тишины. Где-то зарево. И канонада… Это было начало войны. Бабочка Я четко помню, как свистели пули. Романтика нелепа на войне. А автомат мой бабочкой на дуле О мирной жизни намекает мне. Мгновение – и бабочка вспорхнула. А пуля влет – и крылышки в траве. И что меня тогда к земле пригнуло, Чтоб не остаться с дыркой в голове. Как ветром сдуло пелену иллюзий, Шальные пули бьют в любую цель. В минуты эти умолкает Муза И двери душ срываются с петель. Приказ: «Вперед!». А нам того и надо. В конце концов кому как повезет. Я чистил автомат не для парада. Я был уверен – он не подведет. С потерями, но враг был уничтожен. Все вижу, как в замедленном кино. Паек солдатский во сто крат умножен – Трофейные консервы и вино. Кто не дожил, того вином помянем, За них нам выдаст старшина табак. И песни вспомним, и гармонь достанем. И пусть простят нам, если что не так. Я гимнастерку рваную латаю – Весь интерес мой в нитке и игле. И мимоходом снова вспоминаю Ту бабочку простую на стволе… …Мгновение – и бабочка вспорхнула. Я дернулся – и пуля у виска. Она летела из чужого дула С намереньем убить наверняка. Помни меня Помни меня! – ты слышишь?! Это последний бой. Чуда не будет. Знаю, я не вернусь живой. Время остановилось у роковой черты, У никому ненужной чертовой высоты. Помни меня! – ты слышишь?! – всюду везде, всегда! – Наша уходит рота в точности вникуда… Как результат просчетов грубых военных дел: Максимум крови, то есть месиво душ и тел. Даже не знаю адрес… Где ты? Куда писать? Этот листок со мною будет в земле лежать. Помни меня! Однажды маленький мой конверт Кто-то из гильзы вынет и он увидит свет. Кто-то прочтет записку… Может, и не прочтет, А просто вместе с гильзой в сторону отшвырнет. Помни меня! Ты помнишь, помнишь меня как звать? Кроме тебя, солдата некому вспоминать. Неизвестному солдату Я не о тех, кто носит ордена. Досталось им и подвигов и славы Заслуженно на все века сполна, Любимцам героической державы. Герои, о которых говорят: «Награды удостоенны посмертно». Я не о них – о них всю жизнь твердят И книг великих издано несметно. Я о тебе, неведомый солдат, Хлебнувшийй лиха, порохом пропахший, Я о тебе скорблю, мой друг и брат, Который в списке без вести пропавших. Не мало вас по всей святой Руси! А сколько полегло в далеких странах. Полмира исходить, исколесить – И навсегда остаться в безымянных. Увидеться надежда все тускней. Отчизна, ты ни в чем не виновата. И все-таки нет участи страшней, Чем участь неизвестного солдата. Мария Тарантович ххх Дочь у меня спросила: «Что такое война?» Война – это страшное слово, Война никому не нужна! Война – это горечь утраты, Война – разлука сердец. Война – это море солдатов, Война – это миру конец! Сама я войну не видала, Даст Бог, не увижу и впредь. Но я уже с детства знала, Что там побывал мой дед. Что «фрицы» народ убивали, Бомбили, сжигали дома, Как дети кричали “Мама” – В ответ им была тишина. Как люди, советские люди, В атаку шли на врага, За ними была Россия, За ними была Москва! И били солдаты фашистов За жен своих и детей. И слезы текли по лицам, И боль была все сильней… У каждого было горе. Кто брата терял, кто – отца… И кладбищем стало поле, Где только что рожь цвела. И женщина стала старухой От горя потерь и слез… И вместо поселков – разруха, И только пеньки от берез… Но русский народ не сломался, Он выиграл эту войну. И я в сотый раз, наверное, Спасибо дедам говорю. Я очень хочу, чтоб ты, дочка, На всю свою жизнь поняла: Война – это страшное слово. Война –это смерть и беда. Но если вдруг снова случиться, И будет враг у ворот, Нельзя отступать и сдаваться. Ведь мы – великий народ. Мы внуки солдат тех русских, Что жизнь не жалели свою – За Родину, за Россию, За жизнь и твою, и мою! Александр Бывшев (письмо пришло из Орловской области) Май 45-го года Узнали фрицы, что такое паника. Ирония безжалостной судьбы – Зловонный труп творца печей Майданека Сам превратился в черные клубы. Дымил Рейхстаг, героев залпы славили. Ждал приговора побежденный враг. И как язык негаснущего пламени Вздымался в небо наш советский флаг. Прошли сыны великого Отечества Весь страшный путь с названием “война”, В бессмертные страницы человечества Вписав свои навеки имена. Парад Победы Врага одолел вековой русский гений. Стоит у Кремля победителей рать. Парад. Ради этих великих мгновений И стоило жить, и в боях умирать. Берет свое время – уходят солдаты. Но разве над подвигом властны года?.. И падали наземь фашистов штандарты. И были мы счастливы, как никогда. ххх “Любимая, прощаюсь я с тобой. Осталось напоследок мне побриться. Нас на рассвете ждет неравный бой. Пускай умрем, но не пропустим фрица…” Легли костьми за мост все двадцать два. О том не раз писали краеведы… А его дочку назвала вдова Викторией – в честь будущей Победы. ххх Шагаю вдоль поля. Дорога в пыли. И сердце сожмется от боли порою: Ведь каждая пядь нашей русской земли Пропитана потом и полита кровью. Здесь было от трупов солдатских черно, Теперь здесь земли зарубцованы раны. Уж сколько десятков лет минуло, но В архив ту войну нам сдавать еще рано. Еще мерзких свастик полно там и тут. Поклонники их не сложили оружье. Устроить хотят над Победою суд– Борьба развернулась за юные души. И, значит, не время идти на покой. Нас ждет впереди не одна еще битва. Восход полыхает огнем над рекой… Никто не забыт и ничто не забыто.   Павел Угрюмов ххх Страшная, Великая, чудище безликое, паутиной темною на страну огромную… Полчища поганые землю топчат, пьяные, траками – танкисты… Безбожники, фашисты. Страшная. Великая. В бой ходили с криками – «За Родину!», «За Сталина!», и мы средь мертвых встали бы бить врага поганого – без совести и пьяного. Но отступали – плакали, кровь катилась каплями, с потом перемешена… И не боялись смерпти мы. Бились мы за детушек, за матерей, за хлебушек, за поля российские, за берега балтийские. ххх Два бойца. Иван. Алешка. На привале под гармошку пели про Байкал глубокий, про Сибирь, про край далекий, а потом – отбой, ночлег, спят бойцы и дела нет, что война совсем под боком. Чуть рассвет – в атаку, с Богом! На врага, под танки, пули… Пусть поспят. И пусть уснули. Пусть пригрезятся ребятам отчий дом, сестренка, хата, где играли с детворой. Но, увы, по утру – в бой. Два бойца. Иван. Алешка. Жаль, прожили вы немножко. Не было любви, жены, первый бой – и сражены: пулей в грудь дружок Алешка, Иван – миной под бомбежкой… Бой короткий, окаянный. Друзья – в могилке безымянной. ххх Я не виню людскую память и тех, кто утонул в вине, но по ночам все чаще снятся отца рассказы о войне. Представить сложно, что мальчишки в неполных восемнадцать лет, в шинели тонкой, с трехлинейкой сдержали Родине обет. Сдержали клятву и присягу ценою жизни – на века, отбили от Москвы атаку, разбили в логове врага. Я не виню людскую память и тех, кто утонул в вине… Но жаль мне тех, кто рядом с нами совсем не знают о войне.   http://www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=EZEW02ccBxE