На днях «Вечерний Карпинск» получил от главного врача Центральной городской больницы Евгения Штаха ответное письмо на запрос, в котором мы попросили прокомментировать и ответить на жалобу нашей читательницы по поводу работы скорой помощи. Ответов по существу главврач не дал, сославшись на анонимность изначального обращения и врачебную тайну.
Текст жалобы на работу скорой помощи был опубликован на сайте «Вечернего Карпинска» 6 марта. Если коротко, автор жалобы, попросившая не публиковать ее имя, рассказала, что вначала врачи скорой помощи не смогли попасть в дом из-за неработающего домофона и уехали, потом диспетчер отказала в повторном направлении медиков на адрес, а когда скорую помощь все же дождались, несовершеннолетней пациентке дали лекарство с истекшим сроком годности.
В тот же день в адрес главврача был направлен запрос, в котором мы продублировали полный текст жалобы и задали ряд вопросов по теме.
-
Действительно ли диспетчер скорой помощи отказала в вызове бригады?
-
Действительно ли диспетчер обязан уточнять телефон звонившего? Имеется ли у диспетчера автоопределитель номера?
-
Как должны действовать работники скорой помощи в случае, если не могут попасть в дом из-за неработающего домофона?
-
Действительно ли пациенту могли дать препарат с истекшим сроком годности? Если да, то прокомментируйте данный факт.
-
Будет ли проведена проверка диспетчера и бригады скорой помощи?
-
Будут ли приняты меры по недопущению подобных случаев в будущем? Если да, то какие именно.
Ответы на эти вопросы, как нам кажется, не требуют разглашения каких-либо личных сведений о пациентах. Но у руководства больницы, по всей видимости, на этот счет иное мнение.
Ниже приводим полный ответ главного врача ЦГБ Евгения Штаха:
«В соответствии со статьей 11 Федерального Закона от 02.05.2006 №59 (ред. от 04.08.2023) «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации»: «в случае, если в письменном обращении не указаны фамилия гражданина, направившего обращение, или почтовый адрес, по которому должен быть направлен ответ, ответ на обращение не дается».
Также, согласно, пункта 1 статьи 13 Федерального Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ, сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении, составляют врачебную тайну.
В силу прямого указания п. 3 ч. 4 ст. 13 Закона № 323-ФЗ предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается по запросу органов дознания и следствия, суда в связи с проведением расследования или судебным разбирательством, по запросу органов прокуратуры, в связи с осуществлением ими прокурорского надзора, по запросу органа уголовно-исполнительной системы, в связи с исполнением уголовного наказания и осуществлением контроля за поведением условно осужденного, осужденного, в отношении которого отбывание наказания отсрочено, и лица, освобожденного условно-досрочно.
Предусмотренный ч. 4 ст. 13 Закона № 323-ФЗ перечень случаев предоставления сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия пациента или его законного представителя сформулирован законодателем исчерпывающим образом и не подлежит расширительному толкованию.
Запрос информации СМИ не входит в перечень оснований, по которым предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, допускается без согласия гражданина или его законного представителя. Поэтому, в случае отсутствия такого согласия гражданина (его законного представителя) учреждение здравоохранения в праве отказать в предоставлении информации о состоянии здоровья гражданина по запросу СМИ.
На основании вышеизложенного, а также в виду анонимности обращения в ГАУЗ СО «Карпинская ЦГБ не представляется возможным предоставить информацию по данному случаю».
Как врачебная тайна помешала ответить, например, на вопрос «Как должны действовать работники скорой помощи в случае, если не могут попасть в дом из-за неработающего домофона?» – нам в корне не ясно. Другие наши вопросы, повторимся, также не подразумевали раскрытия личных сведений о пациенте и его диагнозе. При этом ответ мы не получили ни на один из обозначенных вопросов. Поэтому имеем то, что имеем: наглядный пример официальной коммуникации между бюджетным учреждением и независимым СМИ.
